Украинскому обществу вообще не присуща социальная динамика. Во многом потому, что отсутствует молодежь. Нет, есть  миллионы существ от 16 лет до 30, которые занимают свою демографическую нишу. Но молодежной культуры как цельного явления нет. И скорее всего это связано не с каким-то проклятием или второсортностью местных жителей. Проблема в особенностях украинской психологии. Она по определению хуторянская. Молодежь как культурное и социальное явление может проявить себя только в городской среде. Там для них выделяют специальные места, которые называют университетами. Местные «университеты», которые сейчас есть даже в райцентрах, не совсем соответствуют этому определению. Они очередные копии с западных образцов, не имеющие внутренней наполненности.

По когтям можно узнать льва. Идущий не может не оставлять следов. Поэтому любое явление можно изучить, используя на первый взгляд, вторичные детали. Особенно, если речь идет о культурных феноменах.

Ущербность и отсталость украинской культуры можно проследить по ее отношению к Городу как способу мышления. Массовое перетекание крестьянской массы в городские многоэтажки не вызвало всплеска городской культуры. Способ мышления продолжал оставаться хуторским. Особенно выпукло можно это проследить, если сравнить типичное русское и украинское отношение к городу. Городу не как архетипу или смыслообразу вроде  «третьего Рима», а как к родному месту.

В советском кинематографе есть фильм, который не претендует на шедевриальность, но который с любовью показывает жизнь москвичей. Это работа Георгия Данелия «Я шагаю по Москве». Можно спорить о художественной ценности этого фильма, но песня «Шагаю по Москве» стала понятной даже тем, кто никогда не был в Москве. Она смогла передать настроение. Были и другие песни о столице, те же «Московские окна».  Советские люди жили и работали с надеждой, и песни у них были такие же. И Москву они любили как столицу Родины, что вполне естественно.

Именно послевоенная индустриализация значительно изменила соотношение городского и сельского населения. Предсказуемо изменила культурные приоритеты. После чего народ стал смотреть вышеупомянутый фильм «Я шагаю по Москве», а так же «Девять дней одного года», «Берегись автомобиля» и пр., а не довоенный хит «Свинарка и пастух». Более того,  стали смотреть «Гамлета». Чтобы пойти на этот фильм, нужно обладать некоторой культурой мышления, способностью хотя бы участвовать в дискуссии по поводу отличий перевода Лозинского и Пастернака, цитируя фрагменты на память.

На Украине  такую дискуссию можно представить с трудом. Хотя повод мог быть. Недавно вышла книга «Гамлет» с переводом современного украинского автора Юрия Андруховича, прозападного, и как следствие, антирусского культурого деятеля. Книга стала литературным событием во многом из-за талантливых иллюстраций Владислава Ерко. Что же касается текста, то  к ним есть замечания...

Фраза "Так, старый крот! Как ты проворно роешь!" / «old mole! Canst work i’ the earth so fast», Андрухович перевел как «Незлий би вийшов з тебе прохідник у шахті”. 

Модернизация коснулась всего текста, там можно найти такие слова как наше керівництво, артефакти, рефлекс, конструкція, візаві, ліберальні, міна в руках мінера, апломб.

Воистину «..., Гораціо, на небі та в землі/Є значно більше дивного й такого,\Про що не знають знаючі суб’єкти... ». Такой вот наш ответ Пастернаку.

А вообще переводов «Гамлета» на украинский язык было шесть. Хотя некоторые литературоведы насчитывают тридцать. Впечатляет цифра. Вот только вопрос, кто эти переводы читает. И главное, кто их цитирует? На Украине пока самым популярным переложением бессмертной трагедии Шекспира является пьеса Подеревянского «Гамлет або феномен датського кацапізму».

При всей талантливости наследия Леся, надо понимать, что многие украинцы будут знать о Гамлете только по цитатам из вышеназванного «произведения». То, что для Подеревянского было интеллектуальным стебом, для современной молодежи стало их первым и последним знакомством с Шекспиром.

А ведь главный герой Подеревянского – недообразованный хуторянин, живущий в Вечном Селе. Но какова сила искусства! Чудесным образом литературные герои автора стали реальными персонажами украинской политики. А сам Подеревянский, в реальной жизни позиционирующий себя как художник, поддерживал «оранжевые» события. Но это кажется неожиданным лишь на первый взгляд. Талант Подеревянского проявился в том, что его стёб на тему «шариковых» из села неожиданно воплотился в действительной реальности в виде Майдана и последующих за ним событий! Шекспир и Еврипид нервно курят в сторонке! Правда в жизни получилось не так смешно как в пьесах, зато так же карнавально и бессмысленно.

Да, в России есть свои стихотворцы-матерщинники, но в России есть и Литература, по сравнению с которой, любой андеграунд выглядит вторичным продуктом. Для Украины же  творчество Подеревянского – это, возможно, единственное реальное подтверждение существования украинской народной культуры. Именно народной, ибо та кучка «митців», которые сейчас присуждают друг другу премии, не знаема среди широких масс. Нужно подчеркнуть, что пьесы Подеревянского знают, прежде всего, как аудио-версии. Его книги менее популярны. Его тексты не читабельны. Подеревянский это - пошлый, украинизированный вариант Жванецкого, которого тоже надо слушать, а не читать. То есть это не литература в классическом понимании этого слова.

Но кроме литературы существует еще одно проявление современной культуры - это рок-музыка. Происхождением этот культурный феномен обязан рабочим кварталам Британии. То есть это городская музыка по определению. Со временем, рок-движение перешагнуло узкие границы контркультуры и стало частью современной жизни. Что же с роком на Украине?

А картинка все та же. Многие группы и исполнители, имеющие относительную популярность на постсоветской территории, связаны с Украиной. Это «Грин-грей», сейчас забытая, но в свое время, узнаваемая группа, это «Братья Карамазовы», это «5’nizza», это Чиграков (Чиж). Для них родной язык – русский. Есть и украиноязычные группы. Тот же «Океан Эльзы», «Бумбокс», «С.К.А.Й» и др. Но Вакарчук с Галычины, Собчук (С.К.А.Й.) с Тернополя, «Бумбокс» двуязычный. Да, еще есть великий Олег Скрипка и «ВВ». Но начиналось творчество «ВВ» с панка. Знаменитый хит скрипки «Танці» жестко высмеивал хуторянскую психологию. Это потом Скрипка надел  вышиванку  и стал петь народные песни. А сначала он ехидно высмеивал суржик и пел в основном на русском языке.

Общая стилистика современного украинского рока отражает существующее восприятие мира у местной молодежи. Это скорее популярная, чем роковая музыка, скорее -этно, чем -гранж. Все это сдобрено изрядной порцией инфантильности. Упоминавшийся Вакарчук вообще совершил невообразимое для рокера действие – стал депутатом Верховной Рады. Это если бы Джим Моррисон, стиль выступления которого проглядывается в сценическом образе фронмена «Океана», стал сенатором. Абсурд!

Но в Украине как-то спокойненько восприняли эту несуразность. ТАКОЕ место украсит любого!  Даже рокера-нонконформиста, коим по статусу должен быть Славко. Кстати, о Моррисоне, переводов JM на украинский язык вряд ли можно ожидать. Не потому, что английского не знаем. Читать некому, кому надо, купит книгу с русским переводом, которых насчитывается до десяти. А остальным проблемы спятившего наркомана чужды.

Социальная тематика вообще не попадает в молодежную украинскую культуру. Хотя в той же России этот аспект активно присутствует в творчестве многих групп, особенно таких «монстров», как «ДДТ», «Алиса», «Наутилус Помпилиус», «Кино». Зато у нас пели заунывно-однообразную «Разом нас багато», но так не смогли написать что-то похожее на «Мы ждем перемен» Цоя. 

Если перемены действительно назрели, то почему это не выразилось в творчестве? Молодежь ведь всегда более остро чувствует несоответствие между запросами общества и текущей реальностью. Но у нас получается какая-то несуразная картинка. Не общество требует перемен, а некие сложившиеся политико-экономические реалии, причем вовне, а не внутри страны, вызывают социальные изменения. Но поскольку они (изменения) искусственны, то и к масштабной трансформации страны привести не могут.

Украинскому обществу вообще не присуща социальная динамика. Во многом потому, что отсутствует молодежь. Нет, есть  миллионы существ от 16 лет до 30, которые занимают свою демографическую нишу. Но молодежной культуры как цельного явления нет. И скорее всего это связано не с каким-то проклятием или второсортностью местных жителей. Проблема в особенностях украинской психологии. Она по определению хуторянская.

Молодежь как культурное и социальное явление может проявить себя только в городской среде. Там для них выделяют специальные места, которые называют университетами. Местные «университеты», которые сейчас есть даже в райцентрах, не совсем соответствуют этому определению. Они очередные копии с западных образцов, не имеющие внутренней наполненности.

А ведь именно университетская среда в Европе 60-х ознаменовала переход в стадию постмодерна. Разумеется, не студенческие бунты были причиной изменения парадигмы, но они были очевидным индикатором этого изменения.

В Америке 60-х произошла не менее мощная «психоделическая» революция, которая заметно изменила американское мировоззрение, сделав общество более мобильным и менее консервативным. Хотя как раз в США молодежное движение чуть не привело к утрате контроля властей над системой пропаганды и моделирования нужных туннелей реальности. Музыкальная революция усилилась психоделической. С одной стороны шаманил Моррисон с микрофоном, с другой - Тимоти Лири с «кислотой», а все это венчал гений Карлоса Кастанеды, чьи книги стали Библией для многих молодых, кто ждал перемен.

Наши университеты созданы для другого. Для «сбычи мечт» уважающего себя хуторянина, у которого есть отпрыски и которым он готов купить образование. За приемлемую плату. Поэтому и профессура наша во многом такая же скоморошная. Советские кадры постепенно вымирают или их «уходят» и вот уже в ученых советах как и во всех остальных заведениях устанавливается такса на ученые звание. А что? Всякий товар имеет свою цену.

Нет, кое-чему в наших вузах учат. Только научить, что такое культура и честь, нельзя. Это воспитывается. Если абстрагироваться от этической стороны, то получается, что культура и честь – это набор правил поведения в определенных условиях. Но поскольку у нас границы размыты, то и нормы тоже нечетки. Из села мы уже вышли, а в город так и не пришли. Топчемся, извлекая попутно выгоду. «А шо, ніхто ж не бачить!»

Михаил Жванецкий дал очень удачное определение культуры «это то, что ты делаешь, когда никто не видит». То есть культурный человек подразумевает незримое присутствие Другого. У нас же даже если этот Другой присутствует, то его не замечают. А еще чаще демонстрируют свое пусть небольшое, но превосходство.

Что же могут петь отпрыски хуторян? Разве что «Я не здамся без бою». Они готовы принять правила игры и стать такими же монстрами, но с имитацией культурности. И живя в Городе, они не будут его любить, ибо так и не расстанутся до конца с селом. Поэтому у нас нет таких песен как «Самый лучший город на Земле», «Черный пес Петербург», «До свиданья, мой любимый город», песни – признания в любви. Чтобы их написать и исполнять, нужно искренне любить свой Город. А у нас «Я їду додому», гимн провинциалов, живущих в одном месте, но домом считающих другое.

Есть правда и у Киева своя песня, она немножко ветхая, ну да ладно. «Як тебе не любити, Києве мій». Но там основной темой является все же ботаническо-ландшафтная. Вот и получается, что даже в мегаполисе бывшие жители села  пытаются отыскать милые образы.

В городе живут, но его не любят. Им пользуются. И президент, и мэр, и остальные, как знатные так и не очень, условно  городские, жители не испытывают теплых чувств к городским улицам. Потому что пришли они сюда ради удобства. Такой вот замкнутый круг получается. Живут люди в городе, воспитывают детей по своему образу и подобию, а горожанами  себя не считают, и детей  так не воспитывают.

В селе дети с малых лет занимались трудотерапией, ловя навыки на ходу и рано взрослея. Практически не переживая молодость, потому что пора современной юности – это прежде всего праздность. И студенческие годы - это как большой вдох, запас переживаний, выдоха которого потом будет хватать на всю жизнь. И еще долго при встече однокурсников будет обсуждаться : "А помнишь как ты "надрызгался" и..."

Будем честны, в наших вузах мало кто полноценно учится, студенческое время - это прощание с детством. Но совсем недавно, в классическом селе современный первокурсник восемнадцати лет, которому еще гулять и гулять, воспринимался как взрослый мужчина, физически полноценный, и, значит, могущий самостоятельно принимать решения. 

Вот и получается, что современный учащийся ВУЗа фактически - студент, а психологически – крестьянин, развлекается бесхитростно, как может. Как отдыхают его родители. И ведь учиться он тоже не будет, даже когда от гулянок будет уже тошнить!

Мотивации нет, профессионализм для них пустой звук. Ведь оценивать его труд будут не соседи или родители, а,по сути, незнакомые люди. Проще заслужить уважение, заняв руководящую должность. А заставить учиться, используя страх - невозможно,  они ответят тем, что "зазубрят" нужный материал на день, два. И с девственно чистым сознанием - в жизнь!  Такое вот растет поколение.  

Может честно признать, что Город  - зло для украинской культуры, или в лучшем случае, бесполезная вещь, да и разъехаться по своим селам и хуторам, «додому»? Пусть «вороженьки» тут сами мучаются!

Тарас Урсуляк, "Руська правда"

Комитет